churkan | Пропутч (Reply)

Утром меня, как положено, разбудили музыкой Чайковского и причитаниями родителей. Накануне я обещал Андрею Ирбиту (irbit )помочь с погрузкой картин в поезд – он уезжал на какой-то арт-фестиваль в Юрмалу, а поскольку был тогда на костылях, самостоятельно этого сделать не мог. Я сел на 400-й автобус и пехал из Зеленограда в Москву. В автобусе случайно оказался муж женщины, которую я очень сильно любил. Он что-то втирал, про то, что надо срочно найти спрятанный где-то партбилет и бегал глазками. Его речь укрепила меня во мнении, что он – засранец, а жена его – дура.

На въезде в Москву ни блок-постов, ни каких-либо других признаков переворота заметно не было, что наводило на мысль, что это не переворот, а какая-то хуйня.

До «Площади Ногина» я доехал на метро без всяких проблем. Андрей долго уговаривал меня поехать с ним в Юрмалу и прельщал меня бесплатным проездом,отдельным номером и обещанным организаторами ящиком коньяка (многи участники фестиваля соскочили, узнав про бардак в Москве). Я отказался, мотивируя это следующими соображениями: во-первых, у меня с собой три рубля, чего явно мало, во-вторых, я оставил дома зубную щетку, в-третьих Юрмала никуда не убежит, а переворотов может больше и не быть (тут я ошибся строго до наоборот). В итоге мы доехали до вокзала (где опять-таки ни малейших признаков путча не наблюдалось), я посадил Андрея в поезд и вернулся в Зеленоград. Вечером на прогулке я встретил приятеля, который начал мне рассказывать, что организаторы переворота могут у нас устроить что-то вроде режима Пиночета, на что я возразил, что судя по организации процесса они ничего кроме большого бздёха устроить не могут. Мы взяли пива и сменили тему.

20.

С утра мне позвонила барышня, которую Ирбит оставил сидеть с бульдогом. Она сообщила, что у нее там танки, ей страшно и я обязан ее спасти. Я снова поехал в Москву, но не помню по какой причине вылез на Маяковке и пошел в сторону площади Ногина пешком – наверное хотел посмотреть что творится. По проезжей части Тверской шлялись люди с шальными глазами – им явно нравилось происходящее. В районе Пушкинской площади поперек Тверской стоял кордон из солдатиков, но его обходили по дмитровке, или, как это сделал я, дворами.

В итоге я благополучно добрался до спасаемой барышни. Танки где-то неподалеку действительно имелись, и я подумал, не выебать ли мне бедняжечку под грохот гусениц – когда ещё такой шанс представится. Однако от барышни сильно пахло бульдогом, а горячей воды в квартире не было, и от своего намерения я отказался. До сих пор, кстати, сожалею об этой ошибке.

В итоге мы решили пойти смотреть, как добрые москвичи кормят солдат мороженым. В процессе прогулки барышня взлезла на танк, но, как вежливая девочка, ебаться с танкистами не стала, и скоро слезла обратно. За процессом следили какие-то (как потом выяснилось австрийские журналисты) и в итоге обложка одного из тамошних журналов украсилась эффектным кадром: Зафар Хашимов одетый в длинный черный плащ, галантно подает руку прыгающей с брони Т-72 тёлке с большими сиськами (тёлка вытребовала у австрийцев телефон и они честно прислали ей фотографии, жаль мне не досталось).

Затем мы взяли десять пива и пошли к Эдику Вохмянину, который околачивал хуем груши в своем 4-м отделе Госкино в Гнезниковском. 4 пива мы отдали киномеханику, а с остальным засели в кинозале, смотреть какую-то американскую шнягу, кажется, «Луну-44».

После кино и пива барышня возжелала посмотреть, как защитники демократии тусуются у Белого Дома. По дороге мы наблюдали какую-то демонстрацию с лозунгами, а на месте встретили Сергея Гурьева, который высказался в том смысле, что зрелище довольно вульгарное. Не помню, что уж я ему ответил, но в целом у меня сложилось такое же впечатление.